Вячеслав Иванов

     Иванов Вячеслав Иванович (1866-1949) – выдающийся русский мыслитель, религиозный философ, поэт, переводчик, драматург, один из главных теоретиков символизма и идейных вдохновителей «серебряного века».

     Он родился в Москве в семье мелкого чиновника. Отец умер, когда мальчику было 5 лет. Определяющее влияние на мировоззрение Вячеслава оказала его мать – глубоко религиозная женщина. В 1884 г. после окончания с золотой медалью Первой московской гимназии он поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В 1886 г. в числе лучших учеников был отправлен на учебу за границу, в Берлинский университет, где изучал римское право, экономику и историю. По окончании университетского курса Вячеслав Иванов начал писать диссертацию по римской истории (на латыни, она так и осталась незавершенной), совмещая работу над ней с путешествиями по Европе и работой в библиотеках Франции, Англии и Италии. Он интересовался мировой культурой и немецкой философией – изучал труды немецких мистиков и трактаты Ф.Ницше. Именно идеи ницшеанства стали сферой его философских интересов на долгие годы. В 1893 г. женатый В.Иванов познакомился с поэтессой и переводчицей Лидией Зиновьевой-Аннибал, которая тоже в тот момент находилась в браке. «Друг через друга нашли мы — каждый себя и более, чем только себя: я бы сказал, мы обрели Бога», - писал Иванов об этой встрече.

     Вопреки церковным канонам им все же удалось повенчаться в 1899 г. Иванов поселился с женой в Афинах, откуда предпринимал паломничества в Египет и Палестину, затем снял дом в Женеве. Изучал санскрит, занимался историей греческо-дионисийских культов и исследованием «корней римской веры во вселенскую миссию Рима». В 1903 прочитал в парижской Высшей русской школе общественных наук курс лекций по истории дионисийских культов. В то же время Иванов стал уделять большое внимание поэзии. С 1898 г. он начал публиковать переводы и стихи в русских журналах «Cosmopolis» и «Вестник Европы», подготовил к изданию книгу поэзии «Кормчие звезды» (1902-1903). Многие его стихи были отмечены влияние католического мистицизма.

     В 1905 г. Иванов с женой вернулся в Россию и поселился в Петербурге, сотрудничал с поэтическими символистским журналами «Весы», «Аполлон» и др. Его квартира на Таврической улице в угловой башне дома № 25 на последнем этаже получила название «башня». Его квартира стала самым известным литературно-философским салоном Петербурга, центром притяжения русской интеллигенции, своеобразной «творческой лабораторией». В еженедельных собраниях (по средам) в «башне» Иванова принимали участие поэты Блок, Кузмин, Городецкий, Брюсов, Мережковский, Гиппиус, Сологуб, Волошин, художники Сомов, Бакст, Добужинский, а также Горький, Луначарский, Мейерхольд и многие другие. Председателем «сред» бессменно был философ Н.А.Бердяев, который отмечал: «Мистические анархисты и православные, декаденты и профессора-академики, неохристиане и социал-демократы, поэты и ученые, художники и мыслители, актеры и общественные деятели, — все мирно сходились на Ивановской башне и мирно беседовали на темы литературные, художественные, философские, религиозные, оккультные, о литературной злобе дня и о последних, конечных проблемах бытия». Философ считал В.Иванова «самым утонченным и универсальным по духу представителем не только русской культуры начала ХХ века, но может быть вообще русской культуры». Смерть Л. Зиновьевой-Аннибал от скарлатины в 1907 г. стала тяжким ударом для поэта – после этого литературные встречи в «башне» стали проводиться гораздо реже. Покойной супруге он посвятил поэтические сборники «Эрос» (1907), «Cor ardens» («Пламенеющее сердце», 1911-1912).

Бердяев писал: «Душой, Психеей Ивановских сред была Л. Д. Зиновьева-Аннибал. Она не очень много говорила, не давала идейных решений, но создавала атмосферу деловитой женственности, в которой протекало все наше общение, все наши разговоры. Л. Д. Зиновьева-Аннибал была совсем иной натурой, чем Вячеслав Иванов, более дионисической, бурной, порывистой, революционной по темпераменту, вечно толкающей вперед и ввысь».

     Иванов постоянно чувствовал неземную связь с женой, видел ее в своих снах, был уверен, что именно она указала на свою дочь от первого брака как на свою преемницу. И в 1910 г. Иванов женился на своей падчерице Вере Шварсалон. В 1912 г. он уехал в Италию, в 1913 г. возвратился в Россию, жил в Москве, работал над переводами и философскими статьями, сблизился с философами С.Булгаковым, П.Флоренским, М.Гершензоном. Революционные события он встретил без воодушевления, не видел в них ничего общего с народным самоопределением, поскольку народ, по его мнению, способна объединить только религиозная идея. Тем не менее, он продолжал литературную деятельность, работал в Наркомпроссе, в 1921 г. защитил диссертацию о культе Диониса. В 1924 г. с помощью Луначарского он получил разрешение на выезд за границу в командировку. Прибыв в Рим, он остался в нем навсегда. 1926 г. он перешел в католичество, в 1936 г. получил итальянское гражданство. В Италии Иванов создал стихотворные циклы «Римские сонеты» (1924) и «Римский дневник» (1944), занимался публицистикой, научной и переводческой деятельностью (в частности, переводил сонеты Петрарки), преподавал в учебных заведениях Ватикана. Скончался и был похоронен в Риме. Там же сохранился архив Вячеслава Иванова, который является самым крупным и значительным русским творческим архивом в Италии. С целью изучения наследия поэта и философа в России и в мире был создан Исследовательский центр Вячеслава Иванова в Риме (http://www.v-ivanov.it/).

     Творческие идеалы Иванов искал в прошлом, в античной и средневековой эпохах. Основные мотивы его поэзии - смерть и последующее возрождение, отчаяние и проблески надежды. Именно тема возрождения отличает его творчество от творчества других старших символистов, связанных с мотивом безысходности. Стихи Иванова тесно связаны с вопросом богоискания, мистическая любовь его лирических персонажей одолевает смерть и приводит к гармонии и единству.

"Башня" на Таврической улице, где В.Иванов в своей квартире на верхнем, 6 этаже устраивал литературные "среды" для столичной интеллигенции.

НА КРЫЛЬЯХ ЗАРИ

В час, когда к браздам Титана, вслед колесам золотым,

Дол, курильница тумана, благодарный стелет дым

И, покорствуя, приемлет синей ночи тихий дар,

А с востока даль объемлет сребропламенный пожар —

И, царя, луна восходит в блеске дивном из-за гор

И в ущелия низводит чародейственный дозор,

И в очах вскипают слезы, и, проснувшися с луной,

Реют видящие грезы над почившею страной, —

Если б сил стихийных крылья были смертному даны

И по воле, без усилья, уносили в те страны,

Где забвенье, где блаженство тайный голос нам сулит,

Где сияет совершенство, где желанье не долит, —

К дальним плыл бы я вершинам — тучкой в лунных перлах туч, —

Где, по девственным стремнинам, рдеет запоздалый луч,

К лону снежной багряницы золотой бы струйкой льнул,

Бег вечерней колесницы упредил и обманул...

Всю бы ночь, всезрящим духом, чужд алканий, чужд оков,

Я ловил бесплотным ухом содроганье ледников,

Водопадов дольний грохот, громы тяжкие лавин,

Горных эхо долгий хохот в звучном сумраке теснин;

В очарованной неволе все б глядел, как вечным сном

Спит царица на престоле в покрывале ледяном;

Как луна, зардев, садится за туманной пеленой;

Как венец алмазный льдится, о̀бнят звездной глубиной.

Я бы стлался змием дымным по извивам пропастей;

Я б смеялся диким скимном в зевы алчущих пастей;

На груди чудовищ белых грудь крепил и охлаждал;

От созвездий оробелых золотой бы вести ждал—

И когда в святыне зрящей дрогнет вспыхнувший эфир

И по лествице горящей вниз метнется трубный клир, —

Я б чело моей царицы дымкой облачной обвил,

Я бы первый луч денницы, упредив, благословил!

ВЕСНА

Округлых облаков лилейные толпы,

И млея, и клубясь над гладью моря дальней,

Роняют в светлый сон голубизны кристальной

Блестящих отсветов недвижные столпы.

Далече стелет челн лазурные тропы;

Белеет анемон, и дышит цвет миндальный,

И легкий пар таит волной фаты венчальной

Весны полуденной неслышные стопы.

И часто с кряжа гор — ущелий гость бездомный —

Брега окликнет гром, — и льется теплый дождь,

И жаркая земля вздыхает грудью томной.

И в рощах флейты глас поет — желаний вождь,

С тоской разымчивой — протяжный — неразлучен...

И сладостный призыв мятежно-однозвучен...

МОЛЧАНИЕ

                                                                  Л. Д. Зиновьевой-Аннибал

В тайник богатой тишины

От этих кликов и бряцаний,

Подруга чистых созерцаний,

Сойдем - под своды тишины,

Где реют лики прорицаний,

Как радуги в луче луны.

Прильнув к божественным весам

В их час всемирного качанья,

Откроем души голосам

Неизреченного молчанья!

О, соизбранница венчанья,

Доверим крылья небесам!

Души глубоким небесам

Порыв доверим безглагольный!

Есть путь молитве к чудесам,

Сивилла со свечою смольной!

О, предадим порыв безвольный

Души безмолвным небесам! 

                                           (Между 1904 и 1907)

ЛЮБОВЬ

Мы - два грозой зажжённые ствола,

Два пламени полуночного бора;

Мы - два в ночи летящих метеора,

Одной судьбы двужалая стрела!

Мы - два коня, чьи держит удила

Одна рука, - язвит их шпора;

Два ока мы единственного взора,

Мечты одной два трепетных крыла.

Мы - двух теней скорбящая чета

Над мрамором божественного гроба,

Где древняя почиет Красота.

Единых тайн двугласные уста,

Себе самим мы - Сфинкс единой оба.

Мы - две руки единого креста.

                                                       (1901)

Н.П.Ульянов. "Портрет поэта Вячеслава Иванова".

***

Себя надменно не кори,

Что большего не совершил;

О том, что мог, не говори,

Коль не нашлось на дело сил.

Кто стан свой знает, сердцем прост

Не тот же ль твой, как ни тянись,

Останется природный рост?

За тенью славы не гонись.

Тень за тобой, не ты за ней;

Порой короче тень, чем ты,

Порой протянется длинней –

Чтоб исказить твои черты.

Будь слуха страж: твоя струна

(Звал душу лирою Платон)

Всегда ль равно напряжена

И верен ли звучанья тон?

Искусство ангельской руки

В целительном наитьи сна

Так нагнетёт твои колки,

Чтобы не лопнула струна.

                                             (16 марта 1944 г.)

Скульптурный портрет Вячеслава Иванова работы А. С. Голубкиной.

Поэт и философ похоронен на кладбище Тестаччо в Риме, рядом с художником К.Брюлловым.