Павел Васильев

     

     Васильев Павел Николаевич (1909 (1910 – н.ст) – 1937) – русский советский поэт.

   Именно Павел Васильев был родоначальником (по определению поэта С. Клычкова) «героического периода» в русской литературе — «эпохи побеждающего в человеческой душе коммунизма».

    Он родился в казахском городе Зайсане в семье преподавателя. Отец постоянно переезжал с места на место, вместе с ним переезжала и семья. Первое стихотворениеПавла было напечатано в 1926 г. во Владивостоке. В том же году молодой поэт  уехал в Москву. По пути он останавливался в Хабаровске, Новосибирске, Омске, где участвовал в литературных собраниях и печатался в местной периодике. Васильев проучился в Москве недолго – уже в 1928 г. он с другом, поэтом Н.Титовым, отправился в странствие по Сибири и Дальнему Востоку. Они работали культмассовиками, охотниками, матросами, старателями на золотых приисках на Селемдже (о чём Васильев рассказал в книгах очерков «В золотой разведке» (1930) и «Люди в тайге» (1931)); много печатались, часто подписываясь псевдонимами. Произведения поэта, благодаря его детским годам в Казахстане, соединяли в себе и европейское и азиатское начала. Его стихи сочетали древнерусские фольклорные традиции и новое, революционное мироощущение. Он верил в прекрасное будущее, которое ожидает народы, и в поэме «Христолюбовские ситцы» стремился воплотить образ, который вмещал в себя и идеалы Христа, и практические достижения Ленина. В 1930 — 1932 гг., уже переехав в Москву, Васильев публикует стихи в «Известиях», «Литературной газете», «Новом мире», «Красной нови», «Земли советской», «Пролетарском авангарде», «Женском журнале», «Огоньке» и других изданиях, пишет ряд поэм. В 1932 г. его и ряд других поэтов обвинили в контрреволюционной деятельности (дело «Сибирской бригады»), однако Васильева оправдали. А в 1934 г. статья М. Горького «О литературных забавах» уже всерьез положила начало кампании травли Васильева: его обвиняли в пьянстве, хулиганстве, антисемитизме, белогвардейщине и защите кулачества. В январе 1935 г. исключён из Союза писателей, в июле арестован и осуждён за «злостное хулиганство». В феврале 1937 г. был вновь арестован и приговорён к расстрелу по обвинению в принадлежности к «террористической группе», якобы готовившей покушение на Сталина.

     В 1956 г. поэт был посмертно реабилитирован, а благодаря стараниям его вдовы и друзей-поэтов Павлу Васильеву вновь удалось вернуть имя и подготовить к изданию материалы из его разрозненного наследия.

Памятная доска П.Васильеву в Москве, на доме 26 по 4-ой Тверской-Ямской улице

СОНЕТ

«Суровый Дант не презирал сонета,

В нем жар любви Петрарка изливал...?

А я брожу с сонетами по свету,

И мой ночлег — случайный сеновал.

На сеновале — травяное лето,

Луны печальной розовый овал.

Ботинки я в скитаньях истоптал,

Они лежат под головой поэта.

Привет тебе, гостеприимный кров,

Где тихий хруст и чавканье коров

И неожидан окрик петушиный...

Зане я здесь устроился, как граф!

И лишь боюсь, что на заре, прогнав,

Меня хозяин взбрызнет матерщиной.

 ***

Затерян след в степи солончаковой,

Но приглядись - на шее скакуна

В тугой и тонкой кладнице шевровой

Старинные зашиты письмена.

Звенит печаль под острою подковой,

Резьба стремян узорна и темна...

Здесь над тобой в пыли многовековой

Поднимется курганная луна.

Просторен бег гнедого иноходца

Прислушайся! Как мерно сердце бьется

Степной страны, раскинувшейся тут,

Как облака тяжелые плывут

Над пестрою юртою у колодца.

Кричит верблюд. И кони воду пьют.

Музей поэта и памятник ему в городе Павлодаре (информация - http://samlib.ru/c/coj_a/pavelvasilev.shtml)

***

Все так же мирен листьев тихий шум,

И так же вечер голубой беспечен,

Но я сегодня полон новых дум,

Да, новых дум я полон в этот вечер.

И в сумраке слова мои звенят -

К покою мне уж не вернуться скоро.

И окровавленным упал закат

В цветном дыму вечернего простора.

Моя Республика, любимая страна,

Раскинутая у закатов,

Всего себя тебе отдам сполна,

Всего себя, ни капельки не спрятав.

Пусть жизнь глядит холодною порой,

Пусть жизнь глядит порой такою злою,

Огонь во мне, затепленный тобой,

Не затушу и от людей не скрою.

И не пройду я отвернувшись, нет,

Вот этих лет волнующихся - мимо,

Мне электрический веселый свет

Любезнее очей любимой.

Я не хочу и не могу молчать,

Я не хочу остаться постояльцем,

Когда к Республике протягивают пальцы,

Чтоб их на горле повернее сжать.

Республика, я одного прошу:

Пусти меня в ряды простым солдатом.

...Замолк деревьев переливный шум,

Стих разлив багряного заката.

Но нет вокруг спокойствия и сна.

Угрюмо небо надо мной темнеет,

Все настороженнее тишина,

И цепи туч очерчены яснее.

***

Сибирь, настанет ли такое,

Придет ли день и год, когда

Вдруг зашумят, уставши от покоя,

В бетон наряженные города?

Я уж давно и навсегда бродяга,

Но верю крепко: повернется жизнь,

И средь тайги сибирские Чикаго

До облаков поднимут этажи.

Плывут и падают высокие закаты

И плавят краски на зеленом льду,

Трясет рогами вспугнутый сохатый

И громко фыркает, почуявши беду.

Все дальше вглубь теперь уходят звери,

Но не уйти им от своей судьбы.

И старожилы больше уж не верят

В давно пропетую и каторжную быль.

Теперь иные подвиги и вкусы,

Моя страна, спеши сменить скорей

Те бусы

Из клыков зверей -

На электрические бусы!..