Елизавета Кузьмина-Караваева

     Кузьмина-Караваева Елизавета Юрьевна (1891-1945) – русская поэтесса и мемуаристка, известная также и как мать Мария – монахиня Константинопольского Патриархата. 

      Родилась в семье юриста Ю.Д.Пиленко. Детство ее прошло в Анапе и Ялте, где жил и работал отец Елизаветы. В 1906 г. семья переехала в Петербург – Пиленко назначили на должность в Департаменте земледелия, однако вскоре после переезда он скоропостижно скончался. 

     Елизавета с детства питала интерес к литературе и искусству, после  окончания  Бестужевских  высших  женских  курсов в Петербурге она активно включилась  в  литературную  жизнь  столицы.  Принимала  участие в литературном  объединении «Цех  поэтов»  и  выпуске  поэтического альманаха «Гиперборей». В 1910 г. она вышла замуж за Д. В. Кузьмина-Караваева — юриста, близкого друга многих литераторов, впоследствии католического священника византийского обряда. В период их недолгого брака Елизавета проявляет все больший интерес к религиозным христианским идеям. В 1912 г. выходит в свет ее сборник «Скифские черепки», через 4 года - сборник философской лирики «Руфь» Она общалась с Ахматовой, Городецким, состояла в переписке с вдохновлявшим ее Блоком, жила в Коктебеле у Волошина. Как член партии эсеров после Февральской революции 1917 г. Кузьмина-Караваева стала городской головой Анапы. В 1919 г. она эмигрировала из России через Константинополь в Белград вместе со своим вторым мужем, писателем Д.Е. Скобцовым-Кондратьевым. С 1923 года жила в Париже, занималась литературой, писала биографические очерки о Достоевском, В.Соловьеве, Хомякове, а также опубликовала два сборника жития святых «Жатва духа»; с 1930 г. вела миссионерскую и просветительскую деятельность среди русских эмигрантов в разных городах Франции. В 1932 г., после церковного развода с мужем, стала монахиней, приняв при постриге имя Марии - в честь Марии Египетской. С тех пор выступала в печати под именем монахиня Мария (или мать Мария).

     Вместе с Н.А.Бердяевым она была в числе основателей братства «Православное дело», ставшее в Париже местом встречи многих писателей и философов и занимавшееся благотворительностью и просветительской деятельностью. Во время второй мировой войны мать Мария стала активным участником французского Сопротивления, ее дом стал прибежищем для многих евреев, спасавшихся от концлагерей. В 1943 г. монахиню и поэтессу постигла печальная участь – ее арестовывают и отправляют в концлагерь Равенсбрюк в Германии. До окончания войны она не дожила чуть более месяца...Есть две версии гибели матери Марии. По одной она была по состоянию здоровья при очередной «селекции» отобрана в газовую камеру. А по другой версии она сама вступила в группу отобранных, заменив собой одну из заключенных. При этом она выкрикнула, ободряя остальных: «Я не верю в газовую камеру».

     В 1947 году под именем матери Марии вышел посмертный сборник «Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере Равенсбрюк», изданный ее бывшим мужем Скобцовым. Главный мотив лирики в сборнике, заключался в том, что «с Богом не страшны ни грядущая смерть, ни мучения». 16 января 2004 года Мария, в миру Елизавета Юрьевна, была канонизирована Константинопольским патриархатом как преподобномученица.

***

Разве можно забыть? Разве можно не знать?

Помню, - небо пылало тоскою закатной,

И в заре разметалася вестников рать,

И заря нам пророчила путь безвозвратный.

Если сила в руках, - путник вечный, иди;

Не пытай и не мерь, и не знай и не числи.

Все мы встретим смеясь, что нас ждет впереди,

Все паденья и взлеты, восторги и мысли.

Кто узнает - зачем, кто узнает - куда

За собой нас уводит дорога земная?

Не считаем минут, не жалеем года

И не ищем упорно заветного рая.

***

Взлетая в небо, к звездным, млечным рекам,

Одним размахом сильных белых крыл,

Так хорошо остаться человеком,

Каким веками каждый брат мой был.

И, вдаль идя крутой тропою горной,

Чтобы найти заросший древний рай,

На нивах хорошо рукой упорной

Жать зреющих колосьев урожай.

Читая в небе знак созвездий каждый

И внемля медленным свершеньям треб,

Мне хорошо земной томиться жаждой

И трудовой делить с земными хлеб.

* * *

Устало дышит паровоз,

Под крышей белый пар клубится,

И в легкий утренний мороз

Торопятся людские лица.

От города, где тихо спят

Соборы, площади и люди,

Где теплый, каменный наряд

Веками был, веками будет,

Где зелена струя реки,

Где все в зеленоватом свете,

Где забрались на чердаки

Моей России милой дети,

Опять я отрываюсь в даль,

Опять душа моя нищает,

И только одного мне жаль —

Что сердце мира не вмещает.    

***

Тружусь, как велено, как надо;

Ращу зерно, сбираю плод.

Не средь равнин земного сада

Мне обетованный оплот.

И в час, когда темнеют зори,

Окончен путь мой трудовой;

Земной покой, земное горе

Не властны больше надо мной;

Я вспоминаю час закатный,

Когда мой дух был наг и сир,

И нить дороги безвозвратной,

Которой я вступила в мир.

Теперь свершилось: сочетаю

В один и тот же божий час

Дорогу, что приводит к раю,

И жизнь, что длится только раз.