Пяст Владимир Алексеевич (1886 - 1940) - русский поэт, переводчик, журналист, автор мемуаров.
Его настоящая фамилия - Пестовский. Родился в Петербурге, в семье коллежского асессора. Согласно семейной легенде, предками поэта были польские короли Пястовы. Окончив с золотой медалью гимназию, Владимир поступил в Петербургский университет, на физико-математический факультет. Параллельно он был одним из лидеров «Кружка молодых» (объединение поэтов-символистов при университете), посещал литературные собрания Вячеслава Иванова, З. Гиппиус, Ф. Сологуба. В 1909 г. выходит первый стихотворный сборник В. Пяста «Ограда» ( в 1911 г. поэт сжег почти весь свой тираж, будучи недовольным изданием книги). Мировоззренческие взгляды Пяста как поэта были во многом сформированы благодаря его знакомству с А.Блоком. В дальнейшем он не отходил от принципов символизма в своей лирике. Наряду с этим Пяст выступал с лекциями о футуризме и символизме, увлекался декламацией, писал литературоведческие статьи, переводил с испанского и английского. Он интересовался плаванием (даже выпустил книгу о стилях плавания), шахматами, оккультизмом. К сожалению, Пяста на протяжении всей жизни мучила тяжела психическая болезнь, припадки которой с ним периодически случались.
В советское время он был дружен с В.Мейерхольдом, работал как журналист и переводчик (в том числе пьес для театра), гонорары ему выплачивались крайне нерегулярно. Он увлекался стиховедением, (в 1931 г. вышло в свет его оригинальное научное исследование «Современное стиховедение. Ритмика») писал мемуары о своей поэтической молодости, о периоде "серебряного века". В 1930-1931 гг. он был репрессирован и тяжело больным человеком выслан в Вологодскую область. В 1936 г. он получил право проживать в Москве, однако через несколько лет поэт и переводчик умер от рака легких. Ряд его произведений - романов, поэм ("Поэма о городах") - так и остались неопубликованными и находятся в российских архивах.
***
Я так тебя любил, что даже ангел строгий,
Над скорбною землей поникнувший челом,
Благословил меня опущенным крылом
Пройти по сумраку сияющей дорогой.
Я так тебя любил, что Бог сказал: "Волшебным
Пройди, дитя, путем в творении моем;
Будь зачарован им, лобзайся с бытием,
И каждый день встречай мой мир псалмом хвалебным"
Но - я не знаю кто - в меня пустил стрелой.
Отравленной людским кощунственным проклятьем.
Но - я не знаю кто - сдавил меня объятьем,
Приблизивши ко мне свой лик истомно злой.
Но - я не знаю чей - запал мне в душу сев
Желанья жгучего порока и паденья.
Но - я не знаю чье - открылось мне виденье,
Слепительным огнем обманчиво зардев.
Я так тебя любил, что думал пронести
Сосуд моей любви, столь хрупкий, невредимым
Среди кромешной тьмы, затканной алым дымом.
Я не сумел, не смог. Прости меня, прости!
Над скорбною землей поникнувший челом,
Благословил меня опущенным крылом
Пройти по сумраку сияющей дорогой.
Я так тебя любил, что Бог сказал: "Волшебным
Пройди, дитя, путем в творении моем;
Будь зачарован им, лобзайся с бытием,
И каждый день встречай мой мир псалмом хвалебным"
Но - я не знаю кто - в меня пустил стрелой.
Отравленной людским кощунственным проклятьем.
Но - я не знаю кто - сдавил меня объятьем,
Приблизивши ко мне свой лик истомно злой.
Но - я не знаю чей - запал мне в душу сев
Желанья жгучего порока и паденья.
Но - я не знаю чье - открылось мне виденье,
Слепительным огнем обманчиво зардев.
Я так тебя любил, что думал пронести
Сосуд моей любви, столь хрупкий, невредимым
Среди кромешной тьмы, затканной алым дымом.
Я не сумел, не смог. Прости меня, прости!
РЕКВИЕМ ЮНОСТИ
Мне тридцать лет. Мне тысяча столетий.
Мой вечен дух - я это знал всегда.
Тому не быть, чтоб не жил я на свете. -
Так отчего так больно мне за эти
Быстро прошедшие года?
Часть Божества, замедлившая в Лете,
Лучась путем неведомым сюда, -
Таков мой мозг. - Пред кем же я в ответе
За тридцать лет на схимнице-планете,
За тридцать долгих лет, ушедших без следа?
Часть Божества, воскресшая в поэте
В часы его священного труда, -
Таков я сам. - И мне что значат эти
Годов ничтожных призрачные сети,
Ничтожных возрастов земная череда?
За то добро, что видел я на свете,
За то, что мне горит Твоя звезда,
Что я люблю, люблю Тебя, как дети,
За тридцать лет, - за триллион столетий, -
Благодарю тебя, о, Целое, всегда.
Мой вечен дух - я это знал всегда.
Тому не быть, чтоб не жил я на свете. -
Так отчего так больно мне за эти
Быстро прошедшие года?
Часть Божества, замедлившая в Лете,
Лучась путем неведомым сюда, -
Таков мой мозг. - Пред кем же я в ответе
За тридцать лет на схимнице-планете,
За тридцать долгих лет, ушедших без следа?
Часть Божества, воскресшая в поэте
В часы его священного труда, -
Таков я сам. - И мне что значат эти
Годов ничтожных призрачные сети,
Ничтожных возрастов земная череда?
За то добро, что видел я на свете,
За то, что мне горит Твоя звезда,
Что я люблю, люблю Тебя, как дети,
За тридцать лет, - за триллион столетий, -
Благодарю тебя, о, Целое, всегда.
***
В этот первый вечер отсветом румяным,
Что скользит чуть зримо по цветным полянам,
Дальние деревья сплошь озарены...
В этот первый вечер — красное с зеленым
На деревьях дальних по волнистым кронам,
Красное с зеленым переплетены.
В этот вечер ветра, в этот вечер шумный
На душе — все тот же крик один безумный,
Наяву — все те же сладостные сны...
В этот вечер ветра — с бушеваньем моря
Давние виденья в вечно-новом споре, —
И душа с душою слитно сплетены.
(Май 1904)
Что скользит чуть зримо по цветным полянам,
Дальние деревья сплошь озарены...
В этот первый вечер — красное с зеленым
На деревьях дальних по волнистым кронам,
Красное с зеленым переплетены.
В этот вечер ветра, в этот вечер шумный
На душе — все тот же крик один безумный,
Наяву — все те же сладостные сны...
В этот вечер ветра — с бушеваньем моря
Давние виденья в вечно-новом споре, —
И душа с душою слитно сплетены.
(Май 1904)
Пяст похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Фото
с сайта «Могилы ушедших поэтов» (http://poets-necropol.narod.ru)
Комментариев нет:
Отправить комментарий