Ольга Берггольц

     Берггольц Ольга Федоровна (1910-1975) – русская советская поэтесса, завоевавшая огромное признание своей общественно-литературной деятельностью в осажденном Ленинграде.

        С городом на Неве связана практически вся жизнь Ольги – родилась она в Санкт-Петербурге в семье хирурга, училась на филологическом факультете Ленинградского университета. Была женой репрессированного поэта Б.Корнилова. В 1938 году она также была арестована по обвинению «в связи с врагами народа» и как участник контрреволюционного заговора, из-за побоев у нее родился мертвый ребенок. В 1939 г. ее реабилитировали. В годы Великой Отечественной войны Берггольц осталась в осажденном Ленинграде, работала на радио, почти ежедневно обращаясь к мужеству жителей города. В это время были созданы ее лучшие поэмы, посвящённые защитникам Ленинграда: «Февральский дневник»  и  «Ленинградская поэма». В этот период от голода скончался ее второй муж – литературовед Н.Молчанов.

       После войны Берггольц работала над пьесами, издала книгу «Дневные звезды» (1959 г.), позволяющую почувствовать судьбу поколения поэтессы. Она продолжила серию героических стихотворных произведений, в частности, посвященных обороне Сталинграда. Скончалась она в родном городе Ленинграде. Дневники, которые поэтесса вела много лет, при её жизни не были опубликованы – часть записей увидели свет только в период «перестройки». Слишком много в них было упреков власти – и за свои молодые годы, сломленные репрессиями, и за блокаду Ленинграда и других городов.

После войны на гранитной стеле Пискаревского мемориального кладбища,

где покоятся 470 000 ленинградцев, умерших во время Ленинградской блокады и в боях при защите города, были высечены именно слова великой поэтессы-очевидца событий.

***

Не утаю от Тебя печали,

 так же как радости не утаю.

 Сердце свое раскрываю вначале,

 как достоверную повесть Твою.

 Не в монументах и не в обелисках,

 не в застекленно-бетонных дворцах -

 Ты возникаешь невидимо, близко,

 в древних и жадных наших сердцах.

 Ты возникаешь естественней вздоха,

 крови моей клокотанье и тишь,

 и я Тобой становлюсь, Эпоха,

 и Ты через сердце мое говоришь.

 И я не таю от Тебя печали

 и самого тайного не таю:

 сердце свое раскрываю вначале,

 как исповедную повесть Твою...

                                                                 (1937)

 ***

 Как много пережито в эти лета

 любви и горя, счастья и утрат...

 Свистя, обратно падал на планету

 мешком обледеневшим стратостат.

 А перебитое крыло косое

 огромного, как слава, самолета,

 а лодка, павшая на дно морское,

 краса орденоносного Балтфлота?

 Но даже скорбь, смущаясь, отступала

 и вечность нам приоткрывалась даже,

 когда невнятно смерть повествовала —

 как погибали наши экипажи.

 Они держали руку на приборах,

 хранящих стратосферы откровенья,

 и успевали выключить моторы,

 чтобы земные уберечь селенья.

 Так велика любовь была и память,

 в смертельную минуту не померкнув,

 у них о нас,— что мы как будто сами,

 как и они, становимся бессмертны.

                                                             (1935)

Памятник Ольге Берггольц есть во дворе Ленинградского областного колледжа культуры и искусств на Гороховой улице

(в годы Великой Отечественной войны здесь находился госпиталь)

* * *

 К сердцу Родины руку тянет

 трижды проклятый миром враг.

 На огромнейшем поле брани

 кровь отметила каждый шаг.

 О, любовь моя, жизнь и радость,

 дорогая моя земля!

 Из отрезанного Ленинграда

 вижу свет твоего Кремля.

 Пятикрылые вижу звезды,

 точно стали еще алей.

 Сквозь дремучий, кровавый воздух

 вижу Ленинский Мавзолей.

 И зарю над стеною старой,

 и зубцы ее, как мечи.

 И нетленный прах коммунаров

 снова в сердце мое стучит.

 Наше прошлое, наше дерзанье,

 все, что свято нам навсегда,—

 на разгром и на поруганье

 мы не смеем врагу отдать.

 Если это придется взять им,

 опозорить свистом плетей,

 пусть ложится на нас проклятье

 наших внуков и их детей!

 Даже клятвы сегодня мало.

 Мы во всем земле поклялись.

 Время смертных боев настало —

 будь неистов. Будь молчалив.

 Всем, что есть у тебя живого,

 чем страшна и прекрасна жизнь

 кровью, пламенем, сталью, словом,—

 задержи врага. Задержи!

                                                  (16 октября 1941)

***

Ленинград - Сталинград - Волго-Дон.

 Незабвенные дни февраля...

 Вот последний души перегон,

 вновь открытая мной земля.

 Нет, не так! Не земля, а судьба.

 Не моя, а всего поколенья:

 нарастающая борьба,

 восходящее вдохновенье.

 Всё, что думалось, чем жилось,

 всё, что надо еще найти,-

 точно в огненный жгут, сплелось

 в этом новом моем пути.

 Снег блокадный и снег степной,

 сталинградский бессмертный снег;

 весь в движении облик земной

 и творец его - человек...

 Пусть, грубы и жестки, слова

 точно сваи причалов стоят,-

 лишь бы только на них, жива,

 опиралась правда твоя...

                                                           (1952)

Поэтесса похоронена на Литераторских мостках Волковского кладбища Санкт-Петербурга.